Татьяне Виниченко подполковнику юстиции заместителю начальника следственного отдела МО МВД России «Бородинский» было всего четыре года, когда умер её дедушка-ветеран… Но родители Татьяны воспитывали детей в патриотическом духе и привили им уважение к истории своей семьи, которая неразрывно связана с историей страны. Старшая сестра Татьяны Ольга, когда ей было 14 лет записала со слов их деда то, как он прошёл Великую Отечественную войну 1941-1945 гг. Сейчас особенно ценны эти воспоминания, так как они идут от первого лица — от лица самого фронтовика. И, как всегда, читая страницы войны сжимается сердце и подкатывает к горлу ком от простых, без приукрашивания слов ветерана. В этом рассказе есть всё: невероятное мужество и отвага наших бойцов, редкое, но всё же имевшее место быть предательство гражданского населения (своих же!), реальная помощь союзников: англичан, французов, американцев, предложение уехать на постоянное место жительства в США, отношение с русскими эмигрантами во Франции, служба в послевоенной Германии и, наконец, возвращение на Родину...
Мой дедушка, Виниченко Иван Емельянович 1922 года рождения. В первые дни 1941 года был призван на сборы в Канск. Началась война, сборы были прерваны и новобранцев распустили по домам. А в ноябре месяце дедушка был призван в 228 стрелковую дивизию. Запись сделана с его слов: «Начались тяжелые дни, недели и, наконец, месяцы учебы, подготовки к встрече с врагом. Я был рядовым 669 артиллерийского полка, входящего в дивизию.
Февраль сорок второго. Я в пути, который лежит к югу, все ближе и ближе к фронту. В марте 1942 года я был в расположении фронта. Но нам еще предстояло преодолеть многие километры. На пути лежали ветхие деревушки и села. Бегали ребятишки, пасся скот. Все как у нас в Сибири!
На нашем пути лежала река Донец. В то время, когда мы приехали, здесь было большое наводнение. Все было затоплено: дома, мост через реку. Лишь не затопило железнодорожный мост.
Мы переправились через Донец. Волоча тяжелые пушки-гаубицы, наш полк обогнул справа город Каменск и расположился в четырех километрах к западу от Харькова.
Местные предметы не указывали на близость немцев.
Мы занимались не очень военным трудом; строили наблюдательный пункт, вели оборонительную работу, рыли траншеи.
Как-то раз ко мне подошел командир мехтяги Оденцов.
-Слушай-ка,- произнес он,- я тут осмотрел всех. Есть одно задание.
Думаю, что справишься. Возьми лошадь и поезжай за пакетом.
Сильно не высовывайся, а то снайпер сымет!
« Откуда тут снайперы ?» - подумал я.
По дороге в нашем полку прибавилось еще на две лошади.
Видимо солдаты погибли, а они уцелели. Откормились за месяц, похорошели. Я взял одну из этих лошадей себе.
Начальству сдал военный билет, документы и свой медальончик, в случае чего сообщат на родину. Тут-то я и понял, что немцы рядом.
Стемнело.
- Кто идет ? - донеслось из темноты.
- К командиру надо, - сказал я.
- Иди, - послышался тихий ответ.
Я перепрыгнул через окопы и вошел в блиндаж. Командир, увидев меня, вручил пакет, который был заклеен тремя печатями.
- Знаешь куда ехать? - спросил он.
- Знаю, - ответил я.
- Тогда спеши, но помни, будешь переходить мост - слезь с коня, будешь в деревню заезжать - иди с той стороны, с которой тень и тоже слезь с коня.
- Почему так тайно?
- Немцы заняли Каменск… Ступай.
Я тороплюсь. В лицо бьет холодная струя воздуха. Наконец мостик через маленький, не очень глубокий ручей. Я слез с коня и перешел. Командир мне говорил, что за мостом деревня, в которой находится штаб. Местность почти без леса, лишь редко стоят похожие на лозу деревья. Послышался окрик: «Поезжай сюда».
Нас собралось человек двадцать. Отправились в путь. Перед нами открылись сад и огороды. На холме, в фруктовом саду, виднелась защитная, под цвет зелени, сетка. Я понял, что здесь не штаб полка, а штаб армии. Подошел военный, взял у нас пакеты и сказал: «Разделитесь по два и накормите коней».
Лошади ели овес, который был в брезентовых мешках-ведрах. Потом я разбудил сонного соседа и лег сам. Спать пришлось недолго. Пришел тот же военный, принес другие пакеты и сказал: «Если попадетесь врагу, съешьте его, но врагу не отдавайте». Прозвучала команда: «По коням!» И мы поехали. До той деревни все разъехались своими дорогами, и я остался один. Слез с коня и пошел. Ночь стояла светлая и было все видно. Я не обратил внимания из чего сделаны в деревне дома. В этой местности обычно их делали из глины, дерева не хватало. Я шел впереди лошади. Здесь было много переулков. Из одного из них вышли два немца (по-видимому разведчики). Оставив коня, я перескочил в палисадник и нацелил свое ружье. Оно тряслось, и я подложил под него руку. Немцы шли прямо ко мне. Вдруг они круто переменили путь, перескочили через камни, которые ограждали огород. Они подходили все ближе. Я разглядел у них за спиной ранцы, фонарики и каски. Медлить было нельзя и я нажал на курок. Пуля попала в одного немца, а второй стал отползать. Картошка была низкая и хорошо просматривался ранец. Я прицелился и убил второго. Вдруг вижу - на меня идет третий. Он был на таком расстоянии, что я, схватив ружье, штыком проткнул ему горло. Он начал падать. Из шеи фонтаном лилась кровь. Я забрал у всех трех автоматы, фонарики и продовольствие. Конь находился поблизости, медлить нельзя. На середине моста я заметил людей.
-Кто идет? - раздался русский голос.
-Свой, - ответил я.
Позднее выяснилось, что здесь стоял отходящий полк. Узнал и то, что был прорван Харьковский фронт. Мы оказались в окружении. Оставив коня, я пошел к майору. Солдаты натянули палатку, майор разложил карту. Он расспросил о том, как я убил немцев и попросил показать, где это было. Утром я отправился в свой полк.
В течение двух месяцев находились в окружении, пытаясь прорваться к своим. Кругом были немцы. На дорогах приходилось убивать мотоциклистов. Забирали оружие. Можно было воспользоваться техникой, но никто не умел управлять ею. И вот наступил день, когда немцы окружили нас и взяли в плен.
Они заставляли перебирать камни около железнодорожного полотна. При отступлении наши войска заминировали магистраль. На камнях передвигались пленные вдоль дороги, охраняемые автоматчиками. По откосу насыпи была насажена акация. Заросли густые, немцы близко не подходили, боясь взрыва. И вот мы вчетвером убежали, скатясь под откос. С нами в группе находился красноярец — учитель географии. Он хорошо ориентировался на местности.
Четыре месяца выходили к своим. По очереди заходили в деревни, чтобы раздобыть продукты для питания. Однажды один из нас зашел в село. Мы наблюдали из-за плетня. Смотрим, а он машет рукой. Зашли в дом. Хозяйка поставила на стол молоко, картошку. Никто не думал, что она отправила дочь в полицию. Нас взяли прямо за столом. Полицаи пришли вместе с немцами. Нас избили и отправили в лагерь. Из лагеря погрузили в эшелон и отправили во Францию. Это было в мае 1943 года. Когда перевозили с одной станции к другой, паровоз расстреляли англичане. Охрана была небольшая. Французы открыли вагоны - пленные разбежались.
Наша группа из 11 человек попала на ферму. Фермер был русский: он эмигрировал еще в революцию. Он спрятал нас. Мы подкормились, прожив около месяца у него. Потом попали в движение Сопротивления. Воевали вместе с французами до 1944 года, пока не пришли союзники. Американцы свезли русских в одно место. Был палаточный городок. Многих вербовали и увозили в Америку.
Однажды приехал полковник из посольства. Он рассказал о положении на фронте. Сказал, чтобы написали домой письма, которые забрал с собой. И еще пообещал, что скоро всех перевезут в свою зону. Но это «скоро» затянулось до 1945 года. Уже после войны всех перевезли на Родину. Каждый из пленных прошел своеобразную фильтрацию. И нас стали готовить для переброски на Восток.
Затем из дивизии стали отбирать в комендатуру. Набирали солдат не ниже 180 см. И до декабря 1946 года я служил в городе Гота. После этого демобилизация и возвращение домой».
Я преклоняю голову перед этими людьми. Они спасли жизнь поколения моих родителей, а значит и мою.
Мы должны гордиться ими. Помнить о них вечно.
Слова «Все для фронта, все для победы» были не просто лозунгом, а смыслом жизни.
Войне присуще одно арифметическое действие - вычитание. Вычтены могут быть из жизни, но человеческая память будет помнить всегда.
Проходят годы… Нет моего деда Вани.
А вот елочка, посаженная дедом, растет. Его руки увековечили память. Своей зеленью она напоминает о человеке, которому суждено было выстрадать в годы войны.
Татьяна Виниченко, СО МО МВД России «Бородинский»